Чиновники сознались в истинных намерениях вырубки деревьев в Орле

Фото: InfoOrel.ru

Горожане заметили, что их зелёный фонд редеет, – сначала понемногу, а затем с завидной регулярностью и у всех на виду стали исчезать деревья на всех видовых точках города. Городской парк, Дворянское гнездо, улица Пионерская...

Поразительно, но именно с последней и началось разоблачение истинных замыслов орловских управленцев. Помните, с какой яростью они взялись за удаление рябин?

Оказывается, из Минкультуры и Ростуризма спустилась директива, затрагивающая состоятельность статуса нашего города как литературной столицы и участника программы по развитию внутреннего туризма. Приказом (имеется в распоряжении редакции) потребовалось вывести версию происхождения топонима «Орёл» от одноименной птицы как основную. А для этого необходимо найти место, где произошла рубка того самого дерева, с которого в небеса взмыл орёл. Пока прокуратура проверяла законность действий с деревьями на Пионерской, эксперты, взявшись за книги и старые архивные документы, вычитали наконец, что называется, чёрным по белому: «Древо сие не беше рябо». В надзорные органы и комиссию, созданную для исполнения поручения федерального центра, срочно доложили: оставить рябины в покое, не сидели на них орлы – ни в глубине веков, ни в наши дни.

Но вот известный реконструктор, автор нашумевшей монографии, стал утверждать, что описываемые события происходили вовсе не на стрелке, на слиянии Оки и Орлика (решительно отмели замелькавшую было фоном версию от наименования города по гидрониму), а под стенами нынешнего мужского монастыря, ближе к берегу реки. Недолго думая, прошлись пилами по липам вдоль ограждения обители. Но вскоре учёный из Москвы опроверг эту версию, доказав, что в средней полосе орлы не селились так близко к месту жительства иноков и представления об этом архаичны и своими корнями ведут на Кавказ.

И вот, перечитав стихи классиков русской литературы, о вскормлённых в неволе орлах молодых, хлопнув себя по лбу, седовласый историк-краевед с криком «эврика!» созвал срочное совещание на Дворянском гнезде. Где и объявил:

«Гнездо, понимаете?! Само имя говорит о том, что здесь гнездились какие-то птицы. Столь масштабное и на такой высоте от берега, оно, конечно, не могло заинтересовать уток. А вот орлам здесь было где развернуться. Я даже думаю, что на месте, где сегодня бюст Тургеневу, и было это самое первое гнёздышко, скажем так, для самых первых орлуш. Кстати, слова «орлуша» и «орлушка», к моей досаде, филологи так и не утвердили как названия местных жителей. Хотя, по-моему, это красиво и оригинально».

Члены комиссии согласились с аргументами, добавив, что хорошо бы сам берег привести к тому виду, каким его помнил орлиный взгляд: деревьев почти не было, известняк слегка крошился, осыпаясь в быстрое течение Орлика (почему бы ему не быть в древности быстрым). Ничего, подбадривали себя исполнители московских поручений, вот зайдут туда подрядчики с ремонтом – и приведут территорию к виду, как будто Мамай прошёл (тут возникли сомнения, пересекались ли мамаевы воины с орловскими орлами).

Лес рубят – щепки летят. Всё ищут то самое дерево. Бензина-то в пилы не жалко, он казённый. А ещё недавно захотели сделать памятник пню – тому самому, который от срубленного орлиного дерева остался. С местом пока не определились. Решили ставить где придётся – где жители одобрят. А не одобрят пень, так на него орла посадят, для солидности. Вот и стали появляться пни в Орле вместо деревьев. Только ни одного орла пока не видно.