Лесков угощает: к 181-й годовщине со дня рождения писателя

Вещи, которыми мы себя окружаем, бытовая обстановка, которую создаём для себя и близких, помимо нашей воли содержат дополнительные штрихи к нашим же портретам. Наше «я» словно рассеяно в той тысяче мелочей, которая сопутствует нам по жизни. Лучшими рассказчиками о том, что мы любим, чем интересуемся, какие имеем привычки, зачастую служат предметы на нашей этажерке или на письменном столе.

В пятом зале Дома-музея Н.С. Лескова в Орле воссоздан интерьер последнего кабинета писателя из его петербургской квартиры, расположенной в доме 50 по ул. Фурштатской. Обстановка этой комнаты даёт представление о яркой человеческой индивидуальности писателя, о многообразии его интересов и увлечений.

Самый точный и внимательный биограф литератора, его сын Андрей Николаевич,   подтверждал,   что весь кабинет отца «был убран всевозможными редкостями» и что «ему было бы решительно невозможно работать в «комнате с голыми стенами», а интерес к коллекциям не проходил для его  творчества   бесследно.

Известно, что Николай Семёнович Лесков любил посещать различные блошиные рынки и лавочки с раритетами, где приобретал вещи, которые ему приглянулись. Одними из таких милых вещиц вполне могли быть фарфоровые чашка и блюдце, стоящие на подносе в кабинете (см. фото). А вот клеймо на небольшом прямоугольном подносе из мельхиора (см. фото) выдаёт его иностранное происхождение - «Warszawa». Скорее всего, Лесков привез эту польскую диковинку из своей поездки за границу. Кто знает, может, эта посуда ещё помнит дух крепко заваренного чая и увлекательных субботних бесед.

Одно время на квартире у писателя проходили так называемые «литературные субботники» (случались они в первую субботу месяца). Писателя посещали его друзья, приятели из числа литераторов и прочие господа творческого склада. У Лескова гостили на «субботниках»: Н.А. Лейкин, С.Н. Шубинский, М.И. Пыляев, Ф.В. Вишневский, А.Ф. Иванов-Классик, С.Е. Кушелев, граф Сперанский, сосед Лескова – барон А.Э. Штромберг и другие.

Из книги Б.В. Варнеке «В мире Лескова» мы узнаём, что для гостей у Лескова всегда были припасены изысканные сладости: « - Ну вот и хвала всевышнему! Управились, теперь и побаловаться можно, - добродушно промолвил Лесков и, вынув из шкафика над столом блюдечко с мармеладом и финиками, радушно предложил отведать это «афонское утешение», как он выразился, а сам стал есть тоже финики, но только из совсем другой плетенки».

В числе обычаев лесковского дома был «вечерний зов» к столу. Так, свою записку к Шубинскому от 23 апреля 1883 года Лесков заканчивает строками: «В понедельник 25-го вечером жду вас непременно. Помните, что ведь все сами назвались. Куплю тельца упитанного и дам есть в 12 часов.— Будет, думаю, трав­ля одному либералу и одному Атаве». В книге А.Н. Лескова «Жизнь Николая Лескова» находим факты, свидетельствующие о том, что писатель страстно любил вечерние посиделки с чаем и ужином в компании близких друзей: «Собирались обычно с девяти до одиннадцати, и сперва беседа велась за разносимым в кабинете чаем, а в первом часу, но никогда не позже часа ночи, подавался незатейливый, но обстоятельно продуманный ужин, которому предшествовала, преимущественно домашнего изготовления, закуска, орошавшаяся разноцветными и разнодушистыми настойками, приготовленными под непосредственным наблюдением и руководством хозяина по всем преданиям орловско-киевской старины или же по многохитростным рецептам многоискусного химика «Пыляича» (Пыляева)». 

Вероятно, «приятные зраку и умилительные вкусом» смородиновки, берёзовки, «бодряги», «ерофеичи» и прочие «составы» подавались в пустующем ныне хрустальном графине Петровской эпохи (также находится в Доме-музея Лескова, в его кабинете).

Далее приводим рецепт «Хинного вина по составу Пыляева» (взято из уже названного нами жизнеописания Лескова).

«На одну четверть вина:

Всыпать все вместе и прибавить:

Держать на этой смеси вино от 6 до 8 дней, достигая приятного, гранатного цвета. Слив один раз настой, можно налить половинную пропорцию и держать дольше – опять наблюдая цвет. – Хороший настой всегда должен иметь приятный, густой гранатный цвет.
Ко 2-му настою надо подбросить горсть новой, свежей горчавки».

Такие рецепты не всегда погибали в недрах семейного круга и домашнего обихода, находя иногда себе отраже­ние и в творчестве. В рассказе «Обман» (первоначаль­но «Ветреники»), например, читаем: «Всего веселее выглянула на свет хрустальная фляжка, в которой нахо­дилась удивительно приятного фиолетового цвета жид­кость, с известною старинною надписью: «Ея же и мо-наси приемлют». Густой аметистовый цвет жидкости был превосходный, и вкус, вероятно, соответствовал чи­стоте и приятности цвета. Знатоки дела уверяют, будто это никогда одно с другим не расходится».

С зимы 1883-1884 годов зовы к вечернему столу становились всё реже. С переездом осенью 1887 года на Фурштатскую улицу в Санкт-Петербурге всякие вечерние приёмы с затяжным сидением и ночными трапезами и вовсе вышли из обихода. Сделанное однажды лесковым разъяснение было таково:  «Если я не устраиваю теперь у себя кормленье гостей по вечерам, а угощаю их чаем, то это не из расчетливости,  а просто мне перестало нравиться видеть у себя буфет, да и прислугу жаль беспокоить до полночи...»

С августа 1889 года, когда начались первые проявления грудной жабы, писателю уже было совсем не до вечерований.

Вот так благодаря всего нескольким вещам нам стало известно о том, каким радушным и гостеприимным хозяином современники знали писателя-орловца Николая Семёновича Лескова. А сколько ещё интересного о личности классика нам могут поведать другие предметы лесковских интерьеров!..

Ирина Крахмалева, фото автора
Автор благодарит сотрудников Дома-музея Н.С. Лескова за помощь в подготовке материала