Во всем виноват режиссер

«Во всем виноват режиссер» - так Иосиф Леонидович Райхельгауз, художественный руководитель московского театра «Школа современной пьесы», собирается назвать свою новую книгу. Предыдущий литературный опыт автора - живое слово режиссера о театре и режиссуре - книги «Мы попали в запендю» («Жизнь в театре и театр в жизни») и «Не верю». Презентация первой указанной книги состоялась на сцене орловского ТЮЗа 2 декабря 2007 года. И вот спустя две недели гостеприимное «Свободное пространство» вновь радушно принимает И. Райхельгауза с его спектаклем «А чой-то ты во фраке».

И.К.: Скажите, сколько лет вы уже существуете в театре и сколько лет театр существует в вас?

И.Р.: Смотря что брать за точку отсчета. Ведь до того, как я стал художественным руководителем «Школы современной пьесы» была работа в «Современнике», еще раньше – студенческий период (справка: 1968-1973 гг. – студент режиссерского факультета ГИТС, 1969 г. – режиссер студенческого театра МГУ. – И.К.), до него я работал артистом Одесского ТЮЗа.

И.К.: Расскажите о концепции вашего театра.
И.Р.: В самом названии того театра, которым я руковожу, заложена некая программа, которой я придерживаюсь. Наш театр единственный в России не ставит классику: ни отечественную, ни, тем более, зарубежную. Лишь в редких случаях. Иными словами, я отдаю предпочтение совсем свежим пьесам, только-только увидевшим свет, тем, которые нигде и никогда не были еще поставлены.

И.К.: А как к вам попадает такой материал?
И.Р.: Современные авторы, среди которых Евгений Гришковец, Борис Акунин, Людмила Улицкая и другие, отдают пьесы нашему театру. Постановка современного литературного материала – можно сказать, магистральная линия «Школы современной пьесы». Но есть еще одна – своеобразная – работа над музыкальными спектаклями. Один из таких спектаклей будет предложен вниманию орловского зрителя на сегодняшнем вечере (16 декабря – И.К.). Спектакль «А чой-то ты во фраке?» видел уже весь мир. Когда он только появился – а это был1992 год - критики назвали его «гвоздем сезона», о нем много писали и говорили. Он стал своеобразным этапом в истории театра. Тогда в этой знаменитейшей постановке были задействованы такие известные артисты, как: Любовь Полищук, Альберт Филозов, Алексей Петренко. Актеры, которые играют этот спектакль сегодня (Анжелика Волчкова, Олег Долин. – И.К.), были тогда еще совсем юными.
«А чой-то ты во фраке» определил появление новой драматургической репертуарной линии в нашем театре – создание совершенно уникального режиссерского произведения на основе классики. «Предложение» Чехова – совсем небольшой текст, из которого нам удалось создать крупный спектакль, да еще и с таким интересным ироничным жанром - «опера и балет для драматических артистов». Вслед за ним появился другой – «С приветом, Дон Кихот». Этот спектакль строился на основе примерно 30 различных драматургических и литературных опытов. В результате получился синтетический жанр – «диалоги, опера, балет и клоунада».

И.К.: Насколько опытными и талантливыми должны быть актеры, чтобы успешно играть в подобных спектаклях!
И.Р.: Да, артисты действительно были очень сильные: Дон Кихота играл Альберт Филозов, Санчо Пансу – Лев Дуров, а Дульсинеей была одна из наших самых известных артисток – Татьяна Васильева. Кстати, труппа в нашем театре состоит из очень профессиональных и талантливых артистов, в том числе и совсем юных – моих студентов. Надо сказать, что я в равной степени и режиссер и преподаватель (справка: с 2003 года руководитель режиссерской и актерской мастерской на кафедре режиссуры в РАТИ-ГИТИС, профессор РАТИ-ГИТИС. – И.К.). Сегодня во всех крупных театрах играют мои выпускники. В ГИТИСе сейчас преподаю на 1-м и 5-м курсах режиссерской и актерской мастерских.

И.К.: В последнее время в культурной среде часто говорят о том, что театр теперь другой, что в нем очевиден уклон к развлекательности. Зритель якобы не хочет думать, решать проблемные вопросы, ищет в театре зрелища и веселья. Вы как опытный режиссер, занимающийся современной пьесой, наверняка можете точно определить, какой же он, современный театр?
И.Р.: Современный театр разный. Существует разный репертуар, разный зритель. Так уж исторически сложилось, что лучшие театры сосредоточены в Москве. Но и среди них можно встретить такой подход к взаимоотношению с аудиторией: кто-то готов во что бы то ни стало завлечь зрителя, продать побольше билетов. И когда режиссер оправдывается: мол, понимал, когда спектакль ставил, что пьеса дурная и пошлая, но ее хотел увидеть зритель, - это лишь доказывает, что у режиссера дурной вкус. Одно можно сказать точно: театр определяется его художественным руководителем. Иными словами, каков режиссер – таков и театр.

И.К.: И все-таки: какой театр нужен зрителю, и какой зритель нужен театру?
И.Р.: Каждый театр достоин своего зрителя, как каждый зритель достоин своего театра. Если отвечать на этот вопрос в более широком смысле, то можно сказать следующее: мир устроен настолько внятно и рационально, что в действительности каждый из нас достоин всего, что нас окружает.

И.К.: Вы много путешествуете, видите разный культурный уровень российских городов. Как на ваш взгляд, провинциальный театр живет или затухает? Нужна ли ему помощь?
И.Р.: Такого понятия, как «провинциальный театр» в принципе не существует. Театр в провинции – и я это вижу, когда езжу с гастролями, - подвержен тем же проблемам и, если хотите, бедам, что и его «московские коллеги». Чтобы театр был творческим, развивался, принимал участие в культурных фестивалях, ему, конечно, нужна финансовая поддержка и, что не менее важно, понимание со стороны общества и городских властей. Поэтому в одних городах я вижу загнивающий театр, в других же он живет и процветает.

И.К.: Скажите, важна ли для вас сама сцена, с точки зрения ее характеристик: большая/маленькая, удобная/неудобная ?
И.Р.: Да, важна. Помещение Орловского ТЮЗа для нас очень удобно. Эту сцену я уже испытал - 2 декабря. Мне здесь было хорошо, даже микрофон не понадобился. И кроме того, здесь очень уютно, зал напоминает наш в Москве.

И.К.: А как вы относитесь к тому, что сейчас многие театральные режиссеры (достаточно вспомнить опыты К. Серебрянникова, И. Вырыпаева) пробуют себя в кино? Это вполне закономерно, или если театральный режиссер привносит в кино свое, то это уже будет не кино как таковое?
И.Р.: Режиссура как вид искусства существует уже много тысячелетий, если вспомнить первые ее опыты еще в Античности. И со временем, как показывает мировая практика, самые сильные режиссеры - режиссеры театральные. На самом деле, все крупные и талантливые режиссеры (Марк Захаров, Петр Фоменко, Анджей Вайда и др.) снимали и снимают хорошие фильмы. Да я и сам снял довольно много телевизионных картин. Снять кино намного проще, чем поставить спектакль для драматических актеров. Когда снимаешь кино, пользуешься примерно теми же методиками, что и в театре, плюс имеешь огромное количество дополнительных выразительных средств. Не случайно во все времена в кино играет много непрофессиональных актеров. В кино играть просто. А в театре совсем другое дело: артист должен быть подготовлен к выходу на сцену, он должен
владеть техникой, быть опытным.

И.К.: Перед вами прошло уже столько людей!.. Все-таки ваш вывод: в настоящем артисте все должно быть заложено от природы, или необходимые качества для этой профессии можно наработать?
И.Р.: Профессия артиста так же технологически оснащена, как и любая другая. Она имеет свои законы и средства. В принципе, каждый человек пригоден к выходу на сцену. Другое дело, что у кого-то есть еще и замечательный голос, слух, пластика, определенная нервная организация. Кроме того, актерское искусство - это еще и определенный взгляд на мир, на самого себя. Впрочем, освоить саму профессию актера, думаю, можно довольно быстро. А для того чтобы стать профессионалом, проверить себя, нужно делать примерно то же, что и в любой другой профессии. В свой театр я довольно часто приглашаю не-артистов. Я это очень люблю. Замечательно, когда в человеке есть некий объем, некое содержание, которое можно открыть для людей вокруг, предъявить миру. И поэтому в моих спектаклях играют Александр Гордон, Фекла Толстая и другие. Своих будущих студентов я проверяю на артистичность еще на вступительных экзаменах. Важно ведь, чтобы человек не просто был готов блистать в лучах прожекторов в красивом платье, читая со сцены чужие слова. Главное – чтобы артисту было что сказать собой.

И.К.: Есть ли на сегодня среди тех спектаклей, что вы поставили, ваши самые-самые любимые?
И.Р.: На самом деле, все банально и просто: самый любимый спектакль – тот, который еще не поставлен. Ты его готовишь, отдаешь ему все свои лучшие замыслы. А вообще спектакли, как дети, - все любимые. Ведь ты же хотел каждый из них сделать совершенным.

И.К.: Кто-то забывает о работе, когда заканчивается рабочий день. А как обстоит дело в артистической среде?
И.Р.: Режиссеры и актеры сочиняют постоянно. Речь ведь идет о внутренней работе. Организм так устроен, что постоянно, независимо от времени суток и вида деятельности, ищет ответ на некоторый важный творческий вопрос. Например, я задумал к весне спектакль, и он постоянно во мне зреет, параллельно я могу заниматься другими проектами.

И.К.: Скажите, можете ли вы назвать себя счастливым человеком?
И.Р.: Безусловно. Я очень счастливый человек. С детства у меня есть такое качество, которым меня наградила природа или судьба, не знаю, и которое мне самому очень нравится, - я умею фантазировать что-то совершенно невероятное, невозможное. И через какое-то время это обязательно материализуется. Например, в советские времена, когда никого и никуда не выпускали, я фантазировал о том, как буду прогуливаться по Парижу, Нью-Йорку. Я видел, как я буду руководить крупным московским театром. Когда мне было 15 лет, я сказал одному своему другу - Роману Ковалевскому – о том, что через 10 лет буду работать в хорошем театре и обязательно приглашу его. Он, шутя принес блокнот, сославшись на то, что я могу забыть о своих словах, и попросил меня написать обязательство. И что вы думаете? – Через 10 лет я стал режиссером московского «Современника». И, как и договаривались, пригласил к себе работать Романа, который, кстати, пришел с тем блокнотом. Он и до сих пор там работает.
Я счастливейший человек. У меня интересная работа, замечательная семья. Все, что я люблю делать в жизни, я делаю. Я очень хорошо вожу машину, мне это нравится, я пишу книги – их издают, я мечтал строить дома и в итоге построил дом под Москвой.
И в то же время я понимаю, что все это не вечно. Что меня может не быть. Что все закончится на маленьком сельском кладбище в лесу, под таким же камнем, под каким лежит мой отец. Это печально и одновременно очень ясно для меня. Поэтому я понимаю, как прекрасна каждая минута, какое это счастье – жить! Как это невероятно откуда-то явилось и куда-то уйдет. И познать это, к сожалению, нам совершенно невозможно.

И.К.: Думаю, своей работой вы пытаетесь ответить на какой-то очень важный, сокровенный для вас вопрос. Скажите, вы уже нашли ответ или все еще в поиске?
И.Р.: Чем больше я живу, тем больше понимаю, что такие существенные вопросы, которые мы называем «космическими», «вечными», не имеют ответов. Жизнь движется по совершенно фантастическому закону, который никто никогда не познает.

Фото со спектакля «А чой-то ты во фраке» в орловском театре «Свободное пространство»

P.S.: Во всем виноват режиссер: в своих драматургических предпочтениях, в победах и неудачах своего театра, в признании или непризнании публикой… Вспомнив легендарное шекспировское «весь мир театр…», добавим, что каждый может быть режиссером… собственной жизни. Вина и ответственность за «спектакли» и в этом случае остается в режиссерской компетенции.

Ирина Крахмалёва, www.infoOrel.ru