5 июня 2018 в 17:09 2629 0
Культура

«Контрабасист» и «Записи Ковякина»: четвёртый день театрального фестиваля

4 июня фестиваль «LUDI» продолжился двумя мужскими моноспектаклями.

Фото: Олеся Суровых/«Пять звезд. Орёл»

Дуэт с Контрабасом

Открыл фестивальный день «Контрабасист» театра «MASKA» (Еленя-Гура, Польша) по пьесе П.Зюскинда «Контрабас». В копилке этой постановки — победа в 2016 году на крупнейшем в мире фестивале монодрамы «UNITED SOLO», проходящем ежегодно в Нью-Йорке.

Режиссёр постановки  — Кшиштоф Пулковски. Оживил текст Зюскинда, но на польском языке, актёр Кшиштоф Рогацевич.

Перед нами контрабас — огромный, блестящий и тяжёлый —  главное действующее лицо в жизни 35-летнего контрабасиста. Его музыкант, он же госслужащий в Государственном оркестре, бережёт, согревая собственным пальто или телом, принося с холода; его же он ненавидит за то, что это не инструмент — а постоянное препятствие в жизни контрабасиста; но, несмотря на всё, уважает, ведь без контрабаса ни один оркестр не сможет состояться.

Контрабасист приравнивает иерархию в оркестре к иерархии в обществе, где самую «дерьмовую», по Зюскинду, работу выполняют такие, как он — контрабасисты.

И с этим ощущением необходимости и недооценённости своей работы, контрабасист живёт в тесной квартире со звукоизоляцией (дабы соседи не слышали контрабас) как в личном коконе, стоит на месте как музыкант (потому что инструмент у него такой, а работа в оркестре всегда гарантированна). Он рассуждает за алкоголем о метафизике музыки, цитируя Гёте, желает в мечтах певицу Сару — солистку оркестра, в котором они вместе работают, но бесконечно далеки друг от друга, слушает пластинки классической музыки. А в действительности есть только он и контрабас, выглядящий, на его взгляд, как «жирная, старая баба».

Квартира музыканта в постановке — нечто аскетично-абстрактное: громоздкий контрабас, окрестровый пульт, на котором стоит бутылка с алкоголем и стакан, потом стул, манекен, на который контрабасист надевает фрак, и нередко апеллирует к этому подобию человеческой фигуры, как к собеседнику, и темнота.

Герой в исполнении Кшиштофа Рогацевича обращается к инструменту, то демонстрируя его возможности, то обнимая его, будто бы это Сара, то прячась за ним. Действительно — непреодолимая преграда между героем и женщиной, между музыкантом и музыкой (ведь для контрабаса почти не написано сольных произведений , «потому что порядочный композитор не пишет для контрабаса, для этого у него слишком хороший вкус»), между человеком и социумом.

«Рождаются люди действительно не для контрабаса. Идут к нему обходными путями, через стечения обстоятельств и разочарования», — говорит герой, сам пришедший к этому инструменту означенным способом.

И теперь он с ним в пожизненном бесперспективном дуэте.

План выхода – из чуши, скуки и сырости

Свой моноспетакль вечером 4 июня на большой сцене театра «Свободное пространство» представил Сергей Загребнев, актёр Московского государственного «Театра на Покровке». В названном театре он служит с 2000 года. Также участвует в режиссёрско-актёрской лаборатории Игоря Яцко при московской «Школе драматического искусства», принимает участие и в Международной Чеховской лаборатории.

Моноспектакль «Записи Ковякина» – это первая режиссёрская работа Сергея Загребнева. В 2016 году он уже возил постановку на два театральных фестиваля. И вот показал свой режиссёрский опыт на «LUDI – 2018». Чем обрадовал  орловскую публику. Даже не знаю, о ком больше хочется поведать читателю, – то ли о персонаже, который прожил столько «эпизодов» на наших глазах, то ли об артисте. Знаете, у Сергея такое благородное лицо, какое сегодня, на наш взгляд, редко увидишь на сцене. Жесты, интонации, осанка – всё притягивает внимание к себе. Особенно – глаза, их влажный блеск в минуты особого душевного смятения. Чутьё материала – потрясающее.

Кстати, о материале. Загребнев сделал инсценировку повести «Записи Ковякина» писателя Леонида Леонова (впервые опубликована в журнале «Русский современник» в 1924 году). Текст сам по себе является образцом талантливой стилизации и сатирой на дореволюционную Россию – так писали о произведении критики-современники.

Сначала – повествование о простом городе Гогулёве. Которого не найти на карте ни современной, ни ушедшей в историю России. И который без труда узнаётся в любом провинциальном городке. Их так много выписала отечественная словесность!.. Скромные обыватели, не томящиеся высокими порывами души, живут – и горя не знают. Где-то там, далеко, есть враги и завистники, и они осмеивают жителей «гогулятниками». Но в целом жизнь размеренна и не лишена приятности. Нет к ним ходу высокой власти, пусть и на нетривиальное событие – обновление главного храмового колокола. Потому-де, что дороги плохие и их милость здоровье берегут. Но от того порядку в городе не меньше – здесь своя иерархия. Свои невзыскательные потребности, свои радости и печали. Свои треволнения. Вот, скажем, девица Наташа в Барнаул уехала, личное счастье своё устраивать. Или вот ещё – изобретатель Дмитрий Терлюков самодельный вечный двигатель («перпетун-мобиль») публике продемонстрировать решился. Завершилось это членовредительством, то есть глаза лишением, а ещё – назидательным житейским выводом: изобрёл – отойди подальше. Обрисованы нравы и обычаи местных жителей: «Была и прогимназия, но её закрыли за ненадобностью, после того как гимназист укусил незамужнюю барышню, дочь городового старосты Копытина. В этом наша драма, люди не могут удержаться от чувств». Словом, выведена панорама посредственного, простодушного, дремучего бытия.

И у всего этого маленького смешного провинциального мироустройства есть даже свой бытописатель. Не то чтобы журналист, не летописец, конечно. Но сочувствующий наблюдатель, не лишённый таланта к сочинительству. Да ещё и виршами балующийся. Зато всю душу вкладывает в своё мастерство. Это из его записей мы черпаем сведения о Гогулёве. И хотя он плоть от плоти этой филистерской среды, живая натура в нём сохранена. В «писаре» проглядывает мыслящий тростник, переживающий и пытающийся осознать происходящее вокруг. Причём сознание это чистое, незамутнённое, созерцательное. Это читается в глазах героя Сергея Загребнева.  

За артистом хочется наблюдать и угадать, когда, наконец, «заговорит» главная декорация, до поры до времени скромно напоминающая о себе из глубины и темноты, – картонный скворечник. Потому что чувствуешь: там – надежда и свет. Потому что тьма вокруг всё сгущается.

Сначала на сцене – только изображение – в человеческий рост – города в графике. Потом Загребнев-Ковякин по мере развёртывания повествования вводит в него персонажей – портреты в графике на картоне, которые закрепляет на металлических струнах. Лица-лики просты, грубы и суровы, но не статичны. За счёт манипуляций артиста прототипы рисунков оживают в нашем воображении. Особенно поразило, как передан страх-трепетание урядника Хруща.  

История сыграла злую шутку над жителями Гогулёва. Война, революция… Идеальный мир потрясён и не выдерживает натиска реальности извне – новые персонажи вытесняют со сцены – из жизни хозяев былого уклада. Известием о грядущем потрясении, приходе нового режима в буквальном смысле слова убит благодетель Ковякина Козьма Зворыкин. Новая реальность пробуждает муть – герой переживает внутренний разлад, он физически не переносит происходящее, его начинает мутить от ворвавшегося нового мира. Ведь в нём пошатнулось всё, чтобы было прежде незыблемо. И где теперь место Всевышнего, если человек – от обезьяны? Или… от скуки и сырости? Кто ответит, где просвет? Одноглазый изобретатель Терлюков или беглый монах Феофан? Оба одинаково безумны. И неужели, всё вокруг – и СТИХИ – чушь? Мутное сознание выплывает на авансцену. Жить больше негде – разве что на голубятне. И ждать и не знать, дождешься ли – скворцов к Благовещению…

«… Он ходил по своему чердачку, полностью в дорожном виде, за плечами котомочка. Что, спрашиваю, чудишь всё, братец? Но он поглядел на меня, как будто не узнавая, и глаза у него были как две дырки без ничего. Тут он и передал мне свои писания…»

Ковякина застали за «стенографией» — «за рисованием голым пальцем каких-то линий по закопченной стене. На вопрос, что это он делает, Андрей Петрович отвечал: «Ищу выхода из плана жизни…» Страдал ли Андрей Петрович последние дни душевной болезнью, неизвестно….»

Ковякин упорхнул из родного города-гнезда весной 1920 года… Место героя занимает фигура человека-птицы.

***

Сегодня, 5 июня, «LUDI» новый насыщенный фестивальный день. В 15.00 на малой сцене ОГАТ им. И.С. Тургенева состоялся показ спектакля «Бабочки не выживают в темноте » (ОГАТ им. И.С. Тургенева) (16+). В 18.30 на большой сцене театра «Свободное пространство» покажут спектакль профессионального частного театра «The Teatr» по И.Вырыпаеву «Солнечная линия» (18+). Завершит день в 21.00 гость из Сан-Паулу (Бразилия) — драматическая комедия «Тюрьма» (Nucleus Vinicius Piedade & CIA).

С подробной афишей фестиваля можете ознакомиться на портале InfoOrel.ru, а также на официальном сайте театра «Свободное пространство».

Оксана Полуничева, Ирина Крахмалева,

фото Олеси Суровых


Источник: ИА «Инфо-Сити», сайт InfoOrel.ru
© ИА «Инфо-Сити»

Подписывайтесь на наш канал в Telegram и в Яндекс Дзен

Новости по теме


Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий.

Популярные новости

Отзывы о ресторанах18+


Наш сайт использует cookies, чтобы улучшить ваш пользовательский опыт. Подробнее
Вход
Регистрация
Отправляя заявку, вы соглашаетесь с условиями
политики конфиденциальности
Восстановление пароля

Пожаловаться